Вырица, пос. ⇒ Ленинградская область

«Детям Ленинградской земли, погибшим от рук немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны в 1941-1945»

   В сентябре 1942 года недалеко от этого места, на базе одного из домов отдыха, фашисты устроили лагерь принудительного труда для детей, который просуществовал до конца 1943 года. Об этом лагере мало кто знал. А выплыла правда после постройки гидростанции на реке Оредеж, когда поднявшаяся высоко вода стала подмывать берег, и местные ребята время от времени находили останки - хрупкие косточки - умерших в лагере детей. Этим фактом заинтересовался директор школы Борис Васильевич Тетюев (1915-2002). С 1960 года он вместе с учениками стал изучать историю поселка: переписывались и встречались с людьми, знавшими о существовании в Вырице детского концлагеря.
    Выяснили, что Вырицу в 1944 году освобождала 72 дивизия; нашелся и разведчик этой дивизии - Петрук, который рассказал, как был обнаружен лагерь, в котором находилось еще 50 живых детей, но больных, изможденных трудом, голодом и побоями. Детей свозили сюда из Шлиссельбурга, Мги и дачных поселков Ленобласти, причем старались брать детей-сирот и детей из многодетных семей: По собранным данным, здесь умерло более 2 000 русских мальчиков и девочек, останки которых в 1964 году были захоронены около поселкового кладбища. Вырицкие школьники решили поставить погибшим детям памятник. Чтобы заработать необходимые на это деньги, они трудились на уборке урожая в совхозе, на мебельном комбинате, собрали 17 вагонов металлолома. В 1985 году памятник был установлен.
   Сейчас, после строительства плотины, река Оредеж стала очень широкой в этом месте, ее уже не перейдешь вброд как встарь. Река изменила облик этого уголка Вырицы, как будто не было войны, не было детского «приюта». Лагерь был обнесен колючей проволокой, за побег полагался расстрел. Дети пытались убегать из лагеря по раскачивающемуся мостику из досок, что был переброшен через узкую тогда речку. Но бегать боялись - с высокого берега могли заметить надзиратели. А потому некоторые отчаянные мальчишки перебирались через реку, прыгая с камня на камень. Самые слабые и маленькие, частенько увлеченные водоворотами в этой части реки, тонули. Падали они и с мостика. Немногих удавалось вытащить и откачать. Поскольку убегали дети постоянно, немцы устраивали облавы, находили беглецов, плетью отгоняли их от матерей, грубо отрывали ручонки, вцепившиеся в материнское платье. Потом - карцер-подвал, где было темно, сыро и бегали крысы. Наказывали всех, даже шестилетних малышей. Карали и за унесенную с работы на поле картофелину:
    Бывшая узница Г. Левченко вспоминает: «Всех, кому исполнилось 10 лет, гоняли на работу на поля, в лес, в овощехранилище на территории бывшего совхоза им.Володарского. Кормили нас похлебкой из турнепса. Иногда приходил врач, делал нам уколы с неизвестной целью. Грудные дети, в основном, умирали, особенно те, которые были без родителей».
    Памятник детям в Вырице долгое время был единственным в России и напоминает не только о детях-узниках минувшей войны, но и о тех, кто им помогал выжить.
    Через реку, почти напротив лагеря, стоит в Вырице с 1914 года храм во имя Казанской иконы Божией Матери. Уцелевшие лагерные дети помнят о молитвеннике иеросхимонахе Серафиме Вырицком и дают немало свидетельств молитвенного служения старца в годы войны. «Это был замечательный человек. В войну он уже лежал, а последние шесть лет почти не вставал. А сколько он сделал всем добра: успокаивал матерей, помогал детям. «Победа будет за нами», - часто повторял батюшка. «Для каждого он находил утешительное слово, а плохого старался не говорить, чтобы не огорчить, - рассказывает бывшая узница Н.Зеленина. - Он лежал на своей кроватке в маленькой келье. Наша бабушка училась в епархиальном училище и пела в церковном хоре. Она положила на музыку стихи батюшки «Пройдет гроза над нашею землею:», а мы ему их пропели. Он улыбался, видно было, что остался доволен и пением, и нашим приходом. Не было у него других радостей, ведь он лежал все время и молился. Жил скромно. Ел мало, все время постился. Если ему что приносили в то голодное время, чтобы его поддержать, тут же отдавал нам, детям, или другим людям. Мы были у него несколько раз. Рассказывал он нам и о своей жизни, о поездках за границу, о встречах с людьми. Это было открытие мира, ведь мы, дети, ничего и ни о чем не знали. Батюшка очень много повидал, знал и, наверно, хотел вернуть детей к мыслям из обычной жизни и старался просветить, помочь».
    Помогал он, видимо, не раз, но в архиве сохранилась лишь небольшая записочка - «акт» приема вещей от 7 июня 1943 года: «Принято от батюшки Серафима: штанишек - 4 штуки, маек - 1, одеяло ватное - 1, матрас детский - 1.» Записка написана химическим карандашом на клочке оберточной бумажки, как оформлялись все документы того военного времени: на обороте немецких листовок, на листках из ученических тетрадок.
    Вспоминая старца, узник этого лагеря Виктор Семенов называл его «святой человек, ведь не ел, а молился». Таким он казался совсем невоцерковленным мальчишкам и девчонкам, вселяя в них тогда спокойствие и надежду. Конечно, не все ребята из лагеря смогли побывать у отца Серафима, далеко не всем дано было его увидеть. Не всех отпускали и в церковь.
Но по его молитвам спасены были многие.