Блохина ул., д. 26 ⇒ Петроградский р-н

Почти полувековое строительство завершилось освящением собора 1 октября 1789 года во имя Святого равноапостольного князя Владимира.
На облике храма отразилось влияние уходящего стиля барокко и зарождающегося классицизма.
  Строгость и сдержанность оформления фасадов сочетается с применением барочных архитектурных форм — лучковых фронтонов и сандриков, окон-люкарн. Основной массив здания венчают крупные купола — один из первых примеров пятиглавия в Петербурге.
Внутреннее пространство прямоугольного в плане собора делится двумя рядами столбов на три нефа.
   Средний неф завершается полукруглой апсидой. Три продольных нефа пересекает по оси центрального купола поперечный неф, которому на фасадах отвечают раскреповки. Над его пересечением со средним нефом находится центральная глава собора. Стены храма обработаны пилястрами дорического ордера, барабаны — лопатками.
   В силуэте собора главенствует колокольня высотой 57 метров, встроенная по продольной оси в основной массив здания. Над ее прямоугольным объемом поднимается верхний круглый ярус со сферическим куполом, который вторит формам пяти глав.
  Роспись в храме отсутствует, кроме изображений четырех евангелистов в парусах. На апсидной стене алтаря помещена копия росписи В. М. Васнецова в Киевском Владимирском соборе — композиция «Святая Евхаристия». На западной стене — копии с картин «Оплакивание Христа» Паоло Веронезе и «Преображение» Рафаэля.

   Выстроенный по плану архитектора Ринальди, Князь-Владимирский Собор имеет высокие художественные достоинства: он донельзя прост в своих очертаниях и строительном замысле, но строен и изящен в этой своей простоте; пять куполов его, византийского типа, с шестым на колокольне, лежат на башенках-главах, сами не имея на себе главок, а завершаясь прямо крестами, и представляют глазу художественную группу. Собор хвалят за акустические преимущества.
  Высота соборной колокольни с крестом 27 сажен; в храме свободно вмещаются 3000 человек.
   В числе старинных предметов в Соборе называют несколько Евангелий, из них два — конца XVII в. Своеобразен ковчег на главном престоле, — бронзовый, высеребренный, имеющий вид храма о пяти главах: на большой изображена Тайная Вечеря, на малых — страдания Христовы, — изображения позолочены; в середине ковчега — вертоград и гроб.
За клиросом две иконы с мыслью русско-церковною; на одной — русские святые князья и княгини, на другой — русские святители.
  В ризнице есть пожертвования от всех почти венчанных Государей и Государынь, начиная от Петра I и кончая Александром Павловичем.
   (по материалам церковно-исторического очерка Е. А. Лебедевой «Петроград и его святыни». (рукопись 1916 года); Изд-во «САТИСЪ»; «Русско-Балтийский информационный центр «Блиц», стр. 52-53)

На южном фасаде храма установлена мемориальная доска:
«1941-1945. Князь-Владимирский собор и его прихожане в Святую Пасху 4.04.1942 г. стали жертвами фашистской бамбардировки».

   Князь-Владимирский собор — один из немногих храмов, действовавших всю блокаду.
   В вечер Великой субботы, 4 апреля 1942 года, фашистские бомбардировщики совершили массированный налет на город — один из сильнейших с начала войны. В то время, когда мир наполнен тишиной и ожиданием Воскресения Христова, на Ленинград вылетело 132 самолета.
   Бомбежка города длилась около двух часов и повторилась в саму пасхальную ночь. Собор получил многочисленные повреждения осколками снарядов. Особенно пострадали колонны при входе и южная стена, на которой были выбиты почти все окна.
   Гранитная плита со сколотым краем и трещинами, разлетающимися из одной точки, как будто от осколка снаряда, напоминает, какой была первая Пасха в блокадном Ленинграде. Автор мемориального знака — студентка V курса архитектурного факультета Академии художеств Майя Губайдуллина.
   Князь-Владимирский собор в годы войны был одним из главных духовных центров города. Здесь находилась чудотворная Казанская икона Божией Матери. В начале войны на его территории жил митрополит Алексий (Симанский), впоследствии Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Вспоминая о страшной бомбардировке в Пасху 1942 года, протоиерей Николай Ломакин писал: «ночь любви, ночь христианской радости, ночь воскресения была превращена немцами в ночь крови, в ночь разрушения и страданий ни в чем не повинных людей».