Невский пр., д. 68 ⇒ Центральный р-н

В конце 1860-х годов участок купил совладелец Механического и кораблестроительного завода, купец 2-й гильдии, генерал-майор Петр Федорович Семянников (1821-1874).
   Как пишет в своем очерке «Особняк из моего детства» A. A. Иванов, «Выпускник корпуса горных инженеров, Семянников долгое время управлял казенными золотыми приисками на Алтае, где его приятель и однокашник В. А. Полетика исполнял должность приискового пристава. Сколотив на приисках огромный капитал, оба друга в 1857 году купили у англичанина Томсона чугунолитейный заводик за Невской заставой и развернули его в большое производство. Широко пользуясь своими связями и деньгами, Семянников и Полетика сумели получить крупные заказы на изготовление паровых военных судов, а затем и паровозов».
   П. Ф. Семянникову принадлежали также участки на Бассейной улице и в Эртелевом переулке.

Примечание редакции:
В справочнике «Табель домов гор. С.-Петербурга с Васильевским островом, Петербургскою и Выборгскою сторонами и Охтою», 1869 г., Г. Гоппе, стр. 52, владельцем показан некто Семенов.
   В книге «Невский проспект. Дом за домом». 2-е изд., испр. Кириков Б.М., Кирикова Л.А., Петрова О.В. ЗАО «Центрполиграф»: ООО «МиМ-Дельта», Москва-СПб, 2006 год, стр 306, указывается, что позже участком владел генерал-майор Жандр, но в справочниках за 1860-1890-е годы данное имя редакция не обнаружила.

На углу Невского проспекта и набережной Фонтанки вырастают строительные леса. Это готовится к реконструкции «Литературный дом». После окончания перестройки здесь появится апартамент-отель. Заказчиком работ выступает ООО «СоюзГенСтрой», а застройщиком - ООО «АвтоКомБалт», входящее в группу «Союз». Сдать объект намечено в октябре 2012 года.
   Помимо своего назначения, здание также немного поменяет и внешний облик: небольшие окна первого этажа пробьют до уровня земли, а вместо крыши создадут мансарду с несколькими окнами.
   Находящийся на Невском проспекте, 68, литера Б (такой адрес у лицевого флигеля) «Литературный дом» не является объектом культурного наследия, а его снос возможен, сообщили в службе строительного надзора. «Согласно техническому заключению ЗАО «Строй эксперт проект», проводившего инструментальное обследование несущих конструкций здания в 2009 и 2010 годах, основание фундаментов указанного здания перегружено и требует усиления, стены не отвечают современным требованиям по теплопередаче, балки перекрытий и конструкции стропильной системы находятся в неудовлетворительном состоянии», — пояснили в стройнадзоре. Там добавили, что здание оценено как аварийное.
   Ордер на «разборку аварийных конструкций здания» был выдан ведомством на основании разрешительного письма КГИОПа, технических заключений, а также акта экспертной строительной комиссии.
По данным комитета по земельным ресурсам, дом № 68 по-прежнему входит в список региональных памятников, но не весь. Он состоит из двух флигелей — Б (выходит на Невский) и А (на Фонтанку), и именно последний охраняется как «Дом, в котором в 1842–1846 годах жил Белинский Виссарион Григорьевич», хотя мемориальная доска висит на доме под литерой Б — на Невском проспекте.
   ООО «Союзгенстрой» – один из крупнейших девелоперов на рынке коммерческой недвижимости Санкт-Петербурга. Компания обеспечивает полный цикл девелопмента коммерческой недвижимости: оценку перспективности проектов, организацию финансирования, приобретение земли и прав на проекты, разработку архитектурной концепции, проектирование и строительство, сдачу построенных площадей в аренду и управление объектами.
   «Союзгенстрой» так же ведет работу и на другом историческом объекте — на Стремянной улице, 15.

В Смольном 11 января 2011 года состоялось закрытое заседание: градозащитники и чиновники обсуждали судьбу Литературного дома. Договорились собраться еще через неделю. За это время застройщик должен собрать дополнительные документы: действительно ли здание аварийное или можно все-таки провести реконструкцию.
Разные мнения выслушала Дарина Жежелева.

Заседание в Смольном проходило за закрытыми дверьми. И вместо намеченного часа продлилось более двух. Чиновники, градозащитники, представители застройщика и известные люди Петербурга пытались найти решение: быть или не быть дому 68 на Невском проспекте?

Александр Сокуров, режиссер:
«В кабинете собралось много известных людей. Это исторический момент. И вице-губернатор сегодня много иронизировал по этому поводу».

После заседания журналистам объявили, что решено еще раз проверить документы. На это уйдет неделя. Градозащитники считают, что бумаги, представленные инвестором, противоречивы и выходят за правовые рамки.

Александр Кононов, заместитель председателя Санкт-Петербургского отделения ВООПИК:
«Технические экспертизы, которые были сделаны по зданию и те документы, которые мы сейчас получили от Стройнадзора на этот дом. Потому что то разрешение, которое было выдано 30 декабря 2010 года службой Стройнадзора без учета позиции КГИОП, на основе этого разрешения на праздниках начался спешный снос фасада, он вызывает у нас некоторое недоверие».

Особое внимание к документу, выданному в обход Комитета по охране памятников 30 декабря 2010 года. Именно из-за него уже в начале января 2011 года фасад Литературного дома сильно разрушен.
Как только дом начали разбирать, вокруг него сразу поставили плотный баннер. В данном случае он выполняет не только эстетическую функцию, но и скрывает все происходящее там от любопытных и неравнодушных глаз. Но даже по тому кусочку, который виден, можно судить о том, как ведутся работы. Частично разобран барельеф на крыше, сняли и увезли скульптуры рабочего и колхозницы. Сквозь дыру в баннере видно – от здания уже мало что осталось. Активисты несколько дней дежурят возле стройки. Существовала договоренность с инвестором – не вести работы, пока не завершится заседание 11 января 2011 года. Но, по словам представителей движения «Живой город», мораторий неоднократно нарушали.

Петр Завирухин, координатор общественного движения «Живой город»:
«Фасад продолжает разрушаться застройщиком. С правой стороны портика имеется огромная пробоина, от четвертого аж по первый этаж. Что творится с другой стороны от портика – непонятно, но ясно, что фасад тоже разрушен, просто не удается это увидеть из-за баннера. Разрушение фасада ведется совершенно хаотически, и куда это все может рухнуть – непонятно».

Вице-губернатор прокомментировал ситуацию спокойно. По его словам, подобных домов на Невском много, некоторые уже перестроили. И в большинстве случаев, сделали это корректно. С оговоркой – Стокманн – случай особый.

Игорь Метельский, вице-губернатор Санкт-Петербурга:
«То, что возникнет на Невском проспекте, у меня никакого возмущения или отторжения не вызывает. Вопрос только в том, какими методами – соблюдаем мы закон или не соблюдаем. Это сегодня и вынесено на рассмотрение. Если эксперт на мой взгляд подписывается под тем, что он не готов отвечать за безопасность здания и оно небезопасно. Ставить на весы ценность здания и безопасность – сложно, вы понимаете».

Вице-губернатор признает – для инвестора вариант проекта с сохранением фасада менее выгоден. А значит – может отказаться. В итоге – руины и новые проблемы. Тем не менее, застройщик пообещал на заседании – пока идет проверка, работы приостановят. Но поверить сложно. Рабочие продолжали разбирать фасад, не стесняясь телекамер. Очевидно, к следующему заседанию вопрос об аварийности здания уже будет не актуален.

ВИДЕО: Телеканал «100 ТВ»

Шум, устроенный вокруг сноса фасадной стенки дома 68 по Невскому проспекту, словно это главный архитектурный шедевр Петербурга, отвлек внимание от действительно важного вопроса...
Два тезиса в пользу сноса...
Насколько пострадает памятник архитектуры федерального значения – дом И. О. Сухозанета в процессе и после разборки дома 68, как пострадал Дом Мурузи после разборки здания, находившегося рядом. То, что Дом журналиста уже пострадал, - это факт: возникли трещины в стене. Значит фундамент поднялся или опустился. Какие меры, компенсирующие снятие давления с грунта, приняты? Грамотно ли все делается и делается ли вообще хоть что-нибудь? Или опять будут разговоры, что трещины в стене Дома журналиста возникли вне связи с разборкой дома 68, а просто потому, что дом ветхий?.. Вот что должно было бы сейчас волновать общественность в первую очередь.
Во вторую очередь должно волновать, что построят на месте дома 68. Сам же дом 68 волновать никак не должен, потому что он этого, на мой взгляд, не заслуживает. Я исхожу при этом из двух тезисов.
Первый тезис: нынешний дом 68 по своему культурному значению и по качеству архитектуры не представляет особой ценности, поэтому нет особой трагедии в его сносе. Он числится памятником истории местного значения, но именно числится – всем хорошо известно, что до войны на этом месте стоял другой дом. Новый дом, совершенно непохожий внешне на исторический, оказался совсем не в стиле Невского проспекта в этом месте. При этом неизвестно, был ли целиком разобран прежний, исторический, дом, в какой мере его конструкции были использованы в 1947 году – этот вопрос ни один человек не изучал. Может быть, исторической и подлинной является начинка дома, за которую сегодня никто не страдает и не борется, а новым является как раз фасад 1947 года? Зато хорошо известно, что именно в этом здании, выстроенном к 100-летию смерти Белинского, неистовый Виссарион жить или быть никак не мог. И актриса Асенкова не жила в здании исполкома Куйбышевского района и никогда не видела этого фасада. Поэтому мемориальная доска на фасаде в честь Белинского – не более, чем забавная фикция, симулякр, которых в Петербурге не должно быть. И «Литературным домом» это здание стали именовать чисто демагогически, это все Ложь.
Второй тезис: совсем не обязательно восстанавливать здание в виде, повторяющем проект Журавлева и Фомина. Их дом не слишком хорошо (а точнее – плохо) сочетается с двумя памятниками архитектуры – домом И. О. Сухозанета и дворцом Белосельских-Белозерских. К тому же, как подчеркнул историк архитектуры М. Микишатьев, место у Аничкова моста очень важное – одна часть Невского переходит в другую, «зафонтанную», и дворец Белосельских-Белозерских вместе с домом 68 представляют собой пропилеи, въезд в следующую часть проспекта, стилистически иную, чем «дофонтанная». При этом если у дворца угол, как принято говорить, зафиксирован, т.е. специально оформлен и со стороны Невского, и со стороны набережной, то у дома 68 со стороны реки Фонтанки просто уродливая боковая стенка, торчащая наружу, а архитектурно осмысленного угла у здания просто нет.
На самом деле надо было задолго до начала работ по сносу публично обсудить реальную архитектурную ценность старого проекта и в итоге объявить конкурс проектов нового здания. Естественно, имея в виду получить не «стекляшку», а дом, вписанный в исторический контекст. Потому что любой снос или новое строительство на Невском – событие не рядовое. Понятно, что ничего в этом направлении сделано не было, КУГИ распоряжалось этим имуществом по своему усмотрению, как всегда тайно, заранее готовя здание к продаже. Пустым после выезда налоговой инспекции Центрального района здание стояло года два. Место не глухое, все всё видели, а зная наши порядки, нетрудно было догадаться, что покупатель здания сразу захочет его снести. Потому что приспосабливать офисное здание второй половины 40-х годов ХХ века к любым современным нуждам никто не захочет. Проще поставить железобетонный каркас, заполнить пустоты газобетонными блоками, сделать вентилируемый фасад, а потом привинтить шурупами «красоту» - имитации колонн с капителями и проч. Известно, что так называемая «сталинская архитектура» весьма прочная, поэтому в ветхость фасадной стенки я не верю. И вполне допускаю, что все мыслимые экспертизы фальшивые и за продажей здания стоят все мыслимые гнусности.
Но именно поэтому «Живому городу» надо было беспокоиться гораздо раньше и следить за действиями КУГИ на ранних стадиях. Хотя основная тут претензия к вице-губернатору И. Метельскому и к губернатору, которые до сих пор не поняли, что торговать домами на Невском проспекте нельзя просто так, из соображений чистой выгоды. Или понимают, но цинично это обстоятельство игнорируют. И давно надо было понять, что не всякое здание можно без жертв приспособить под новые функции. Есть случаи, когда это невозможно. Классический пример – погубленный дом Лобанова-Ростовского. Надо было с самого начала отказаться от идеи устроить здесь отель. И если бы по дому 68 было принято решение о его архитектурной ценности, то нельзя было бы бездумно отдавать его под переделку в гостиницу. А сделать внутри косметический ремонт и устроить офисы в прежней внутренней планировке. Но надо было, по крайней мере, что-то исследовать, публично обсудить и осмысленно решить.
Правоту «Живого города» нельзя не признать только в одном: с учетом того, что новодел будет хуже старого здания из-за низкого качества проектирования и особенно строительства, лучше бы было фасадную стену сохранить. По крайней мере, колонны, капители и прочее здесь были натуральные, а не те бутафорские фикции, какие делают сейчас везде и которые появились, например, на фасаде нового здания «Галереи» архитектора В. Григорьева на Лиговском проспекте. Но «Живой город» поступил непрофессионально и подключился слишком поздно. Т.е. вывод простой: надо менять и систему защиты городских зданий, и отношение городского руководства к продаже зданий и изменению их функций в историческом центре.
Вакханалия цитат
Что касается архитектурных достоинств дома 68, то их нет, и здание не было определено как памятник архитектуры (а только как памятник истории, причем фиктивный) заслуженно. Фомин и Журавлев до неузнаваемости изменили облик здания (перед войной – обычный жилой дом). Чтобы превратить его в Дом Пребывания Власти, они выбрали классицизм: фасад, выходящий на Невский, насыщен элементами классицистских зданий и цитатами из К. Росси, Л. Руска и Дж. Кваренги. Скажем, следуя традиции, распространенной в гражданской архитектуре XVIII века, архитекторы трактовали первый этаж как цокольный, а на втором этаже расположили не парадные помещения, а кабинеты начальства, советских вельмож. Создали фронтальную (с главным уличным фасадом) композицию здания. Центральную часть фасада, ось симметрии здания выделили двумя колоннами. От пятичастной симметричной композиции фасада вдоль Невского вернулись к трехчастной, именно и характерной для петербургской архитектуры конца XVIII – начала XIX века. Даже колонны сделали коринфскими.
Что касается конкретных цитат, то, прежде всего, надо назвать работы Кваренги, скажем, Ассигнационный банк и Английскую церковь, фронтоны которых были украшены тремя скульптурами (на здании Фомина – Журавлева их всего две, но об этом позже). Затем Дом ордена иезуитов Руска, Русский музей... Элементы тщательно собраны и столь же тщательно рекомбинированы, в чем нельзя не ощутить не только изрядную долю иронии, но и цинизм: хотите классицизм, переходящий в ампир (как у Росси), с атрибутами воинской славы – вот вам его компендиум. Ведь «социалистический реализм, являющийся творческим методом советского градостроительства, допускает применение самых различных приемов и композиционных средств...». В результате здание напоминает сразу все подобные, стиль в целом. И потому безлико. Плюс внеконтекстно. Архитектурное окружение оно игнорирует, пропилеи со зданием напротив не образует…
Серп и молот
Может быть, для того, чтобы ирония и цинизм ощущались острее, архитекторы украсили классицистский фронтон двумя соцреалистическими (по теме) и «академическими» (по манере исполнения) скульптурами: слева стоит советская колхозница с серпом и колосьями спелой пшеницы или ржи, символизируя жатву (часть колосьев лежит и у ног крестьянки), справа – советский рабочий, опирающийся на молот, а в правой руке держащий какой-то чертеж, свернутый в трубку. Чертеж необходим как знак «сталинского плана построения социализма». Статуи обеспечили почти что дословный перевод фронтонов Кваренги на язык соцреализма. Тем более, что Рабочий и Колхозница – цитаты из знаменитой композиции В. Мухиной, придуманной Б. Иофаном. Однако в данном случае динамику оригинала ликвидировали, разъединив фигуры. Никакого порыва вперед не осталось – стремление к цели не нужно, потому что цель (построение социализма и его защита) достигнута. Поставленные порознь, мужчина и женщина просто спокойно стоят. Согласно эстетическим нормам сталинской культуры, безжизненность и статика пластического убранства означали торжественность. Фигуры аллегорически выражают Торжество труда, которое поддержано лепниной фронтона. Ее тема – Торжество военной победы, воинские слава и доблесть, которые обозначены сложной композицией из знамен с кистями, винтовок с примкнутыми штыками, дубовых веток и растительных гирлянд.
Фоминки по классицизму
Странностью является «вырожденный» двухколонный портик, абсурдный для последователя русского классицизма и сына одного из идеологов неоклассицизма (я имею в виду Фомина). Исходя из протяженности фасада и фронтона, можно предположить, что первоначально задумывался восьмиколонный портик, весьма характерный для Петербурга. Но не случайно же архитектуру сталинской эпохи (особенно послевоенного периода) называют «ампир во время чумы». Строительство здания только началось, как вышло историческое постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград»» (от 14 августа 1946 года), а А. А. Жданов сделал два устрашающих доклада. И прямо заявляет, что есть в Ленинграде Зощенко, Ахматова и им подобные, которым «Ленинград советский не дорог. Они хотят видеть в нем олицетворение иных общественно политических порядков и иной идеологии. Старый Петербург, Медный всадник, как образ этого старого Петербурга, - вот что маячит перед их глазами. А мы любим Ленинград советский...». Не реагировать на ЭТО было нельзя. Реакцией стало резкое (на 75%) «сокращение» портика до двух колонн, который в результате сделался из классицистского – как бы уже советским. Во всяком случае утрата целых шести колонн демонстрировала решительную переделку традиционной, старо-петербургской формы. Это был способ защиты: «редактирование» исходного классицистского проекта ради доказательства любви к «Ленинграду советскому». Реплика Смольного, которую, как я полагаю, хотел создать Фомин, не получилась.
И в результате на свет появился «гриб», соавторами которого могут считаться Жданов и все те люди из архитектурной среды, кто использовал благоприятный момент для сведения счетов: пышный антаблемент (мощный фронтон, акцентированный архитрав, лепнина на фризе, две статуи) оказался приставленным к тонкой «ножке» из двух колонн, расположенных по центру. Сразу изменилась вся классицистская концепция фасада: раз портик выродился в две колонны, оформляющие нишу, фронтон увенчал стену, а не портик, стал элементом пластики утилитарно необходимой стены. Более того, связь логики внутреннего пространства с логикой построения главного фасада, необязательная для классицизма, была теперь архитекторами тщательно прописана: реальная стеновая конструкция и внутренняя планировка адекватно выражаются художественной стоечно-балочной системой, той, что именуется иллюзорно-тектонической. Иначе говоря, Фомин и Журавлев использовали множество классицистских элементов, но при этом нарушили канон именно в отношении принципа «искусства для искусства», который Жданов подверг уничтожающей критике. Утилитарное и художественное оказались непосредственно связаны, структура фасада стала прямым выражением внутреннего пространства дома и назначения его помещений. Отсюда отказ от портика как «бесполезного», только украшающего, и перенос акцента на пластику «полезной» в утилитарном отношении стены, к которой теперь привязан и фронтон, и скульптуры на крыше.
Связь оформления фасада и внутренней планировки многообразна. Наружный декор вполне конкретно сообщает о планировке внутри дома. Так, например, начальство поселено на втором этаже, где – по канонам классицизма – и должны обитать вельможи, а для знакового выражения этого окна второго, «начальственного», этажа помечены сандриками и ложными балюстрадками, повторяющими идею убранства всего фасада в целом. В то же время окна третьего и четвертого этаже украшений лишены – «канцелярские крысы» посидят и так.
В горизонтальном направлении место пребывания начальства – уже на самом втором этаже – также демаскируется. Эту функцию и выполнили две коринфские колонны, расположенные по центру фасада и на стене, позади колонн, продублированные двумя пилястрами: они выявляют функции внутренних помещений, степень важности персон, их заполняющих, помечают Главный Кабинет.
Две колонны оформляют парадный вход в здание, парадоксально расположенный на уровне второго этажа. Эти «верхние ворота» не предназначены для простых смертных, простым смертным прямого пути к начальству нет. На уровне второго этажа между колоннами располагается балкон, точнее, лоджия, на которую можно выйти только из приемной главного начальника. Лоджия – единственная в здании (как и Главный начальник), и она нужна для того, чтобы начальник мог в случае необходимости подышать воздухом или пообщаться с народом. Со стороны проспекта лоджия обрамлена колоннами.
Это все знаки советского архитектурного языка, основанного на классицизме, обогащенном обильными знаками «советскости». В итоге получился «винегрет».
Повторю: надо было сначала провести обсуждение архитектурной ценности и дальнейшей судьбы здания. Возможно, это памятник эклектики, и его надо было сохранять именно в этом качестве. Но все и за всех решил КУГИ.

О своем видении ситуации со сносом так называемого «Литературного дома» рассказали 18 февраля 2011 года в пресс-клубе «Зеленая лампа» депутаты Законодательного собрания Сергей Малков, Алексей Ковалев, а также зампред петербургского отделения ВООПИиК Александр Кононов, координатор общественного движения «Живой город» Антонина Елисеева и руководитель Центра ЭКОМ Александр Карпов.
На встречу с журналистами также был приглашен глава Службы строительного надзора и экспертизы по Петербургу Александр Орт, однако, как сообщили организаторы, за день до мероприятия в пресс-службе Госстройнадзора сообщили о том, что глава ведомства не сможет принять в ней участие ввиду занятости.
Вместе с тем, как сообщил А. Карпов, группа граждан, в том числе координатор «Живого города» Юлия Минутина, подали иск в Городской суд Петербурга о признании незаконной экспертизы об аварийности Литературного дома, на основании которой ООО «АвтоКомБалт» осуществляет снос.
Как рассказал С. Малков, в ответ на свой запрос о качестве данной экспертизы, он получил из Смольного разъяснения о том, что ООО «Эксперт», возглавляемое Вадимом Гринбергом, не является государственной организацией и считать выданное ею заключение государственной экспертизой нельзя. Между тем, текст экспертизы с печатью данной организации отпечатан на бланке с гербом Санкт-Петербурга и содержит логотип «Правительство Санкт-Петербурга». Такое использование официальных символов, по мнению А. Ковалева, очевидно, следует рассматривать с точки зрения Уголовного кодекса.
Кроме того, согласно данным, полученным ЭКОМ, выводы об аварийности Литературного дома не находят подтверждения у специалистов. Независимые эксперты настаивают на том, что здание было более прочным, чем многие вновь возводимые сегодня сооружения. А в заключении ООО «Эксперт» говорится об «угрозе спонтанного обрушения» фасада со стороны набережной Фонтанки.
«Как говорится в заключении, выданном ООО «Эксперт», экспертиза проводилась «органолептическими методами», что означает полизать, понюхать, потрогать», - подчеркнул А. Ковалев. Он также отметил, что здание по Невскому пр., 68 расположено в зоне охраны памятников культурного наследия ОЗ-1, в которой снос возможен только на основании заключения о «необратимой аварийности». Более того, по его сведениям, здание было включено в список памятников регионального значения под адресом «Невский пр., 68 – наб. р. Фонтанки, 40» и изменить эти данные в реестре памятников можно было бы только путем внесения поправок в ряд законов, из чего следует, что строительные работы идут на месте памятника.

Руководство Госстройнадзора провело плановую выездную проверку стройки.
Как сообщил заместитель гендиректора «Автокомбалта» Александр Гаврилов, в настоящее время полностью завершен этап разборки здания. «Сейчас дом разобран и вывезен, и мы ведем работы по усилению фундаментов соседних домов: дома № 70 по Невском проспекту и дома № 40 по набережной Фонтанки»,- пояснил он. В частности, со стороны дома Журналиста погружено 39 свай. Кроме того, по данному зданию практически завершены археологические исследования. Документы с отчетами по ним планируется направить в КГИОП до второй декады марта 2011 года. В ходе исследований никаких ценностей обнаружено не было.
Как особо подчеркнул Гаврилов, в ходе разборки дома была детально исследована и примыкающая стена Дома журналиста. Гаврилов уточнил также, что в ходе самих работ по разборке регулярно проводился мониторинг состояния Домжура и дома № 40 по набережной Фонтанки. По данным мониторинга, никакого существенного влияния подготовительно-строительные работы на соседние дома не оказали. Так, осадка зданий была зафиксирована в пределах 1 мм, что в несколько раз меньше допустимых норм.
Заместитель гендиректора «Автокомбалта» сообщил также, что работы по усилению фундаментов планируется проводить до июня 2011 года, после чего выйти к августу-сентябрю на завершение нулевого цикла строительства. В рамках нулевого цикла к июню предполагается вырыть котлован, а также забить на площадке до 1 тысячи свай. Возведение гостиницы начнется в конце лета - начале осени, а полностью объект будет завершен уже к началу 2013 года. То есть на 4 месяца раньше, чем планировалось изначально.
По данным Гаврилова, воссозданием фасадов дома будет заниматься ЗАО «Стройпроект». Проект их воссоздания был сделан еще до разборки дома и он соответствует привычному облику здания.
В свою очередь, глава Госсстройнадзора Александр Орт отметил, что по итогам плановой проверки у службы серьезных претензий к застройщику «Стройимпульс СМУ-2» и заказчику проекта ООО «Автокомбалту» в настоящее время нет. Проверку инициировали по указанию вице-губернатора Петербурга Романа Филимонова и начальника службы Александра Орта. В ходе проверки Александр Орт напомнил строителям, что «проект переходит в другую фазу развития, которая подразумевает большую ответственность и более серьезный подход». «Сейчас у нас наступает тот момент, когда любое самовольное отступление от проекта будет наказываться штрафом от 500 тысяч рублей и выше»,- предостерег он.
В свою очередь, Гаврилов постарался заверить присутствующих, что проект будущей гостиницы заказчик разрабатывал, «находясь в конструктивном диалоге» с градозащитной общественностью. «Он уже утвержден и в КГИОП и в КГА»,- напомнил заместитель гендиректора «Автокомбалта». Гаврилов добавил, что на его взгляд, «градозащитники заказчиком остались довольны и все их претензии были учтены». Например, градозащитники предложили поднять окна на первом этаже на 20 см вверх, с чем заказчик и согласился. Кроме того, общественностью были высказаны претензии к цвету стеклопакетов на верхних этажах здания. После чего было решено тонировать их в серый цвет под общий фон серой кровли.
Тем не менее, отметим, что, несмотря на слова Гаврилова о том, что у заказчика с градозащитнками наконец наладился диалог, в конце прошлой недели стало известно о том, что они намерены в суде обжаловать госэкспертизу по проекту и разрешение на строительство.